Портал Молодежь Петрозаводска

Пока мы спорили о пользе или вреде раздельного обучения, наши финские коллеги начали вводить раздельную молодёжную работу.

Рассказ об этом - в новом параграфе "Настольной книги для тех, кто отвечает за молодёжь".

Денис Рогаткин

Зачем вы, девочки?

Финская система работы с молодежью сильна своим умением оперативно тиражировать передовой опыт. Еще вчера некая модель была в новинку, а сегодня ты натыкаешься на неё везде, куда бы ты ни приехал. Это совершенно не совпадает с нашим стереотипным представлением о финнах как о неспешном народе.

Сегодня на гребне популярности – дома девочек. 15 лет назад они только-только начали появляться, а сейчас стали массовым явлением.

Вспомним, сколько было сломано копий в отечественной педагогике по поводу раздельного обучения! Некоторые с пеной у рта доказывали, что мальчики и девочки, в силу непреодолимой психологической пропасти между ними, должны учиться в разных школах. А посему нужно возрождать дореволюционный опыт: мальчиков отправлять в мужскую гимназию, а девочек – в женскую. Ну или, в крайнем случае, пусть школа будет устроена по принципу бани: с общим входом и раздельными отделениями, женским и мужским.

О том, что можно внедрять идею раздельного образования во внешкольной педагогике, российские энтузиасты почему-то не додумались. Если в какие-то кружки приходили только мальчики или только девочки, то это получалось естественным образом: вышивание больше привлекало девочек, а конструирование самолётов – мальчиков. Но встречались и исключения: были юноши, вышивающие крестиком, и девушки, умело орудующие лобзиком. Чтобы двери в какой-то кружок были для кого-то закрыты по половому признаку – такого припомнить трудно.

Что же мы наблюдаем у наших соседей-финнов? Дома девочек, которые повсеместно растут, как грибы – это подростковые клубы, вход в которые мальчикам строго воспрещен. В одном небольшом поселке под дом девочек отдали подвал и чердак молодежного клуба. А в Йоэнсуу дом девочек открыли в самом центре города, в двух шагах от уже известного нам молодежного дома «Шепот», в котором подростки любят проводить время за компьютерными играми.

В отличие от обычного клуба, дом девочек города Йоэнсуу не может похвастаться большими площадями. Но с самого порога привлекает своим уютом. На входе девочки снимают обувь и надевают тёплые шерстяные носочки. Затем удобно устраиваются на мягких диванчиках, укутавшись пледом и усадив себе на колени любимую мягкую игрушку. Комфорт, чай с печеньем, и никаких мальчиков – вот и все, что нужно для того, чтобы почувствовать себя девочкой!

- Они что, борются с женской эмансипацией? Хотят напомнить девушкам, что они должны оставаться слабым полом?

- Увы, они борются с совсем другой бедой. С массовой стеснительностью, которая, похоже, прочно вошла в моду.

- В чём же она проявляется?

- Эта подростковая стеснительность нередко наблюдается даже у взрослых. Например, некоторые молодежные работники при виде видеокамеры или фотоаппарата делают испуганные лица, начинают махать руками и говорить: «Нет-нет-нет, не снимайте меня!» Такой вот массовый комплекс – а вдруг я буду плохо выглядеть на фото?

- По идее, у молодежных работников таких комплексов не должно быть в принципе. Это уже первый признак профнепригодности.

- А у финнов это – законное право. Если ты против того, чтобы тебя фотографировали, то никто не может этого делать. А тем более – публиковать твоё фото в Интернете.

- В общем, к праву на неприкосновенность частной жизни они относятся ревностно.

- К сожалению, слишком ревностно. При этом столь трепетное отношение к себе любимому становится механизмом трансляции подросткам странных комплексов, которые по сути высосаны из пальца. Однажды мы пришли на экскурсию в дом молодежи. К нашему удивлению, двери клуба открыла начальница городского отдела молодежи. Она объяснила, что девушка, которая здесь работает, побоялась прийти на встречу, поскольку она… стесняется. В данном случае, она стеснялась своего английского языка.

- Похоже, что эта стеснительность – действительно глубокая социальная язва!

- Поводы для стеснительности могут найтись самые неожиданные. Например, можно стесняться своего участия в молодежном проекте.

- Неужели?

- Недавно мы проводили совместный лагерь, в котором наши и финские старшеклассники снимали игровые ролики. И возник вопрос: можем ли мы разместить их в Интернете? Наши дети сказали: «Конечно, да!» Финские дети столь же единодушно ответили «нет».

- Неужели стесняются?

- Они объяснили, что если их увидят одноклассники, то над ними могут начать подшучивать. В общем, буллинг начнется.

- Финские дети боятся, что над ними будут издеваться в школе?

- Думаю, вряд ли они реально этого боятся. За минуту до дискуссии о публикации в Интернете мы как раз просматривали видеоролик о жестокости в молодежной среде, который они же и снимали. И все дружно сказали, что проблемы молодежной жестокости в Финляндии нет. Так что я думаю, что разговоры о буллинге – это проявление всё тех же комплексов. Просто они так изысканно и оригинально стесняются.

- Понятно. Все всего стесняются. Девочки, видимо, стесняются мальчиков?

- Примерно так. Идея домов девочек от этого и отталкивается: для того, чтобы раскрыться, стать общительнее, преодолеть свои проблемы, девочкам нужно проводить время в своём кругу. Без мальчиков.

- Ага, как в бане!

- Да, есть некое сходство с этим заведением. Но в данном случае я поддерживаю позицию классика неформальной педагогики, известного барда Владимира Ланцберга, который как-то сказал: «Даже самый плохой клуб лучше, чем отсутствие клуба». Клубом Ланцберг называл неформальную группу – то есть людей, которые собрались вместе без принуждения, по собственной воле.

- Итак, девочки собрались по собственной воле. И чем же они занимаются?

- Дома девочек используют универсальный метод, который известен всем детским организациям еще со времен основания скаутинга. Этот метод называется «работа в малых группах». Девочки объединяются в небольшие группы, примерно по 5 человек. С группой, как правило, работает девушка-волонтер, которая находится в роли старшей сестры. Обычно старшие сёстры – это студентки, будущие молодежные работники. Они проходят в доме девочек практику. Что касается того, чем конкретно девочки занимаются – это уже не столь важно. Главное – что они общаются в группе.

- И всё???

- В принципе, да. Для легкой психологической коррекции этого вполне достаточно. Поэтому занимаются они всем подряд: иногда лепят фигурки из теста, иногда вяжут, иногда готовят. Учатся делать маникюр-педикюр. И конечно же, делятся друг с другом своими девичьими тайнами. Мотают на ус советы старших сестёр по поводу секретов взросления. А еще устраивают праздники, ездят в поездки, проводят лагеря. В общем, всё идёт так, как в любой обычной молодёжной группе.

- Думаю, что когда мода на стеснительность докатится до России, то нам тоже придется открывать дома девочек.

- Боюсь, что нам это не потянуть.

- В каком смысле?

- Фандрайзинг у нас не тот. Хочешь узнать, сколько стоит дом девочек города Йоэнсуу?

- Конечно! Но для начала расскажи, каков масштаб бедствия. Ты говорил, что помещения там небольшие?

- Да, небольшая комната и кухня в цокольном этаже, плюс мастерская в подвале. Охват детей – две постоянных группы по 12 человек и группа студенток-волонтеров. Еще есть часы для свободного посещения, а также мероприятия и лагеря.

- В наших условиях это не потянуло бы даже на одну ставку педагога дома творчества.

- Ну, а в финских условиях это – гигантское предприятие. Проект дома девочек города Йоэнсуу финансирует крутой финский фандрайзер – Ассоциация игровых автоматов. На два года этому проекту выделено почти 200 тысяч евро.

- Что??? Сто тысяч евро в год? Почти пять миллионов рублей на тридцать девочек???

- Вот и я о том же. Вряд ли кто-то у нас профинансирует проект, стоимость которого составляет 160 тысяч рублей на человека.

- А кто они, эти девочки? Может быть, это малолетние преступницы, недавно вышедшие из финской тюрьмы? Или хотя бы участницы антисоциальных группировок?

- Да нет, самые обычные девочки. Никто их специально не отбирает, справок от социального педагога принести тоже не просят. Захотели – пришли. Я думаю, организация сумела обосновать в своём проекте, что проблема с девочками стоит серьезно, и дома девочек дают возможность её решить.

- Ну хорошо. Если проблема существует, то она касается не только тех девочек, которые пришли в этот клуб. Самые проблемные наверняка остались сидеть дома. И, судя по всему, таких девочек не десятки, а сотни. Какой смысл вкладывать огромные средства в небольшое количество первых попавшихся детей?

- Да никакого смысла! С нашей точки зрения – это крайне неэффективное вложение. Но с точки зрения финнов, возможность прийти в дом девочек есть у всех. Они создали такую услугу – значит, задача выполнена. А если родители или дети не хотят ей пользоваться, то это их право.

- С этой логикой, конечно, трудно спорить. Но зато теперь я понимаю, почему при таких огромных вложениях в молодежные проекты жизнь финской молодежи никак не закипит.

- Когда я вижу такие примеры, то всегда с улыбкой вспоминаю рассуждения о том, что производительность труда в Европе гораздо выше, чем в России. Если говорить о системе работы с молодежью, то производительность труда на порядок выше у нас. А если проще – нагрузка на нашего молодежного работника не идет ни в какое сравнение с нагрузкой на его финского коллегу.

- Я думаю, ради счастья девочек мы будем готовы на любую нагрузку!

- Дело здесь, конечно, вовсе не в девочках. Логичным продолжением этой истории стало то, что финны начали создавать… дома мальчиков.

- Теперь уже мальчики стесняются девочек? Да, мода на стеснительность – это неисчерпаемый источник новых идей для молодежной работы!

- Я вижу в проекте домов девочек отражение двух тенденций, о которых мы с тобой уже говорили. Первая – это расширение сферы применения профилактических методов. Если раньше такие методы фокусировались на группе риска, то теперь распространяются на всю молодежь. Фактически это означает признание очевидного факта, что в поддержке нуждаются не только отдельные уязвимые группы, но и вся молодежь в целом. При этом проекты такого типа остаются столь же дорогостоящими, и поэтому даже при неплохом финском финансировании они могут охватить лишь небольшое количество участников. А значит, эффективность этих вливаний – заведомо низкая. Профилактика – дело дорогостоящее, и строить на ней систему работы с молодежью нереально даже в условиях финансового благополучия. А в наших условиях – это заведомо тупиковый путь.

- Ну а вторая тенденция?

- Вторая – делать то, что хочет сама молодежь. Отношение к молодым людям как к клиентам, которые нуждаются в определенных услугах. Девочкам нравится общаться в кругу подружек – значит, нужно предоставить им такую возможность. Захотелось того же и мальчикам? Прекрасно! Нужно предоставить такую услугу и им!

- Чем-то мне это напоминает нашу молодежку эпохи 90-х годов, которая тоже была построена на идее социальной поддержки молодежи. Правда, финансовый кризис конца 90-х всё это похоронил. Ты же говорил, что финны сейчас тоже жалуются на кризис?

- Да, они говорят, что денег нет ни у кого, кроме проектов, направленных на поддержку уязвимых групп. Волна кризиса словно бы смыла весь позитив, оставив после себя только профилактику. Как сказала директор одной из финских школ, «Финляндия – это маленькая страна, и для нас важен каждый. Поэтому мы так много делаем для поддержки проблемных детей».

- Можно ли говорить о том, что профилактика стала основной линией финской молодежной политики?

- На практике мы видим именно это. Хотя во всём мире профилактический подход признан устаревшим двадцать лет назад. Все современные концепции исходят из того, что молодежь – это не проблема, которую нужно решать, а ресурс, который нужно развивать и использовать. Но об этом разрыве между теорией и практикой мы поговорим в следующий раз.

Продолжение читайте здесь...

Начало публикации - здесь...

Предыдущий параграф - здесь...